Разговор по нотам. Елена Яковлева


Фото из личного архива
Фото из личного архива

Елена Петровна, расскажите о том, как Вы начали заниматься музыкой.

Все начиналось, как у многих детей из семей учителей или врачей Касимова: родители приводят тебя в музыкальную школу, в которой самым строгим учителем становится папа, учитель сольфеджио.

Я вспоминаю подъезд нашего дома. В каждой второй квартире дети занимаются музыкой. Восемь инструментов «выполняют» домашние задания (это при отсутствии пластиковых окон и непроницаемых дверей).

Нашу милую собаку назвали Вольтой (мама преподавала физику, а папа был музыкантом).

Время, связанное с музыкальной школой – время прилежания, послушания и ответственности.

Фото из личного архива
Фото из личного архива

Вспоминается и веселое. Например, мы с подружкой вызывали друг друга на прогулку «позывными» из ансамбля «Журавель», который вместе играли.

В каком возрасте Вы поняли, что музыка – это Ваше призвание, что Вы хотите посвятить музыке жизнь?

Посвятить жизнь – громкое заявление. Могу сказать, что всю жизнь нахожусь в поисках волшебства. Мне вспоминаются два эпизода из детства, которые подсказали мне, что музыка способна подарить мне это волшебство.

Первый: папа в подарок маме на день рожденья играет «Грезы любви» Ф. Листа. И второй: необыкновенное происшествие на концерте в музыкальной школе. Играет струнный квартет, возможно, играет Моцарта. Мы с подружками сдерживаем смешинки, как всегда не вовремя возникающие и вдруг… гаснет свет, но музыканты продолжают играть. На сцене появляются керосиновые лампы с их таинственным огнем и танцующими тенями…

Вы – воспитанница Гнесинской школы. За Вашими плечами – учеба в Гнесинском училище и институте. Расскажите о тех людях, у которых Вам довелось учиться.

- Да, это период поддержки со стороны родных и время открытий, надежд, которые мне подарили замечательные музыканты и преподаватели. Все началось с уроков у Владимира Крайнева. Сопровождали меня на занятия папа или бабушка, которые подробно записывали в блокнотик рекомендации, благодаря которым я поступила в училище им. Гнесиных.

1978 год. Фото из личного архива
1978 год. Фото из личного архива

Владимир Валентинович Бочкарев - воодушевленный романтик, Вячеслав Лазаревич Габриэлов – музыкант заразительного темперамента, неутомимая Маргарита Николаевна Теленчак (если ты идешь на урок камерного ансамбля, то проведешь в занятиях полдня точно).Я благодарна моим учителям и наставникам. Поступление в институт как-то и не заметила (улыбается), просто перешла через столовую в другое здание. В классе Бориса Моисеевича Берлина царила атмосфера удивительных звуковых экспериментов, Лариса Алексеевна Стародубровская – олицетворение деликатности и душевной теплоты, Елена Петровна Макуренкова – магистр «Игры в бисер»!

А как складывался Ваш студенческий досуг в Москве? Наверняка были походы на концерты,выставки. Возможно, что-то особенно Вам запомнилось с тех времен.

- Все вопросы, Вами задаваемые, вызывают столько воспоминаний! Часто вспоминаю первое посещение концерта Святослава Рихтера в консерватории. На лишний билет надежды не было, оставалась лишь возможность «прорваться» на концерт. Эту возможность «дарили» студентам все те, кто знал (и билетеры, и милиционеры, и руководители), что «прорыв» - явление неизбежное и полезное для бедного студента.

Два кордона ты проходишь по поддельному билетику (подтертому и подкрашенному), а контролеров на лестнице толпа берет приступом. Третий звонок. Прорвавшиеся бегут на верхний ярус, а там ты уже в безопасности. Но что делать, если мест нет даже на ступеньках…Рихтер, Бетховен, стою на коленях, опершись на перила – восторг! Концерт Владимира Горовица тоже незабываем. В этом случае все было по правилам, по билету (улыбается).

 Были ли у Вас кумиры среди пианистов (а, может, и не среди пианистов)?

Их очень много. Имена – Вселенные! Вы правы, конечно, не только пианисты. И не только музыканты. Кумиром я могу назвать, например, И. Смоктуновского, которого ждешь около служебного входа, чтобы взять автограф. Так и было в далекой юности. Но интересней, когда те, которые удивляют, направляют и вдохновляют, появляются в твоей жизни так: читаешь Толстого – надо бы Бетховена переслушать, взялся за Бетховена – и не можешь оторваться от записей Марты Аргерих. Наслушаешься музыки, идешь в лес к птицам, к «Кошке ветра и кошке моря»…

Вы много лет проработали в Рязанском музыкальном училище (ныне – колледж). Что Вы старались привить своим студентам? Как складывались Ваши занятия? Общаетесь ли Вы с кем из учеников сейчас?

Это очень насыщенный жизненный период. Сознательно не стремилась что-то прививать. Было сильное желание высказаться. Когда это желание ушло, тогда оставила училище. Но это касается регулярного учебного плана. Пока мы общаемся между собой, играем, мы учимся друг у друга. И очень странны требования аттестации в музыкальных заведениях - выстроить урок поминутно, странны требования описать порядок и задачи урока.

Странны – это еще мягко сказано. С учениками судьба сталкивает неожиданно и чем дальше, тем такие встречи чаще и радостнее. Конечно, они эпизодичны, но те, с кем общаюсь, замечательные профессионалы в разных областях, замечательные родители. Поскольку они иногда вспоминают наше общение на уроках и говорят теплые слова, я могу рискнуть назвать их своими учениками. Сожалею, что сама своим учителям не сказала многого, что сказала бы сейчас. Но верю, что они слышат!

Не могу не спросить Вас о том, как Вы начали работать в Рязанской филармонии. Расскажите об этом времени.

Фото из личного архива
Интервью с Еленой Яковлевой, изображение №5
Интервью с Еленой Яковлевой, изображение №6
Интервью с Еленой Яковлевой, изображение №7
Фото из личного архива

С филармонией я «подружилась» благодаря замечательной виолончелистке Тамаре Семеновне Иванишко. Тогда мы играли в трио с Ларисой Якубовской. Моя работа в училище обогащалась нашими концертами. Позже концертная группа расширилась. Благодарна моим коллегам Елене Коноваловой, Татьяне Шатиловой, Виталию Панину. Мы имели возможность много играть и радостно этим занимались.

Буквально недавно закончилась трансляция проекта «Сцена для двоих». На Вас легла титаническая нагрузка. Во-первых, как Вам удалось справиться с ней? Ведь это и большая физическая нагрузка, и эмоциональная, и интеллектуальная.

Фото Сергея Газетова
Фото Сергея Газетова

- Да, это очень интересный проект, насыщенный. Сергей Анатольевич Оселков «вывел нас на свет», и мы начали заниматься любимым делом. Вся программа была для меня новой. Когда-то с Тамарой Иванишко разбирали виолончельную сонату Брамса, но не исполняли ее. Это замечательные студенческие ощущения – выучить китайский язык за одну ночь.

Две недели для таких программ – очень мало. Но трудней было бы сидеть в изоляции без общения. А тут такая музыка! Спасибо моим друзьям – коллегам! Конечно, запись- вещь опасная: хотелось бы что-то изменить, а нельзя. Все равно, удач больше, чем неудач (улыбается). Для себя я открыла талантливых исполнителей и была потрясена тромбоновой сонатой Пауля Хиндемита, с которой и заочно не была знакома.

Я не могу не задать Вам этот вопрос. Все-таки какую роль в ансамбле должен выполнять пианист? Это серый кардинал, который скрыто правит музыкой? Или безропотный аккомпаниатор, подстраивающийся под другого исполнителя? Как Вы обычно выстраиваете отношения со своими партнерами по ансамблю?

Фото Андрея Павлушина
Фото Андрея Павлушина

- Пользуясь случаем, я скажу: как же я люблю играть в ансамбле! Будь то аккомпанемент, камерная музыка или оркестр! Не могу представить, что можно выбрать какую-ту одну из этих ролей.

Ансамблевая игра – сложнейшее сочетание авторской и исполнительских индивидуальностей! Очень интересны репетиционные занятия с поисками, спорами и неожиданными открытиями, но процесс игры - всегда импровизация.

Кстати, проект «Сцена для двоих» тем и примечателен, что времени для подробной работы не было (но с вирусом не поспоришь). Хотелось бы в идеале сочетать и то, и другое.

Я думаю, что в процесс игры на какой-то момент может быть вовлечен и серый кардинал, и послушный аккомпаниатор, и еще много -много разных ролей будут переходить от одного исполнителя к другому, увлекая этим слушателя, заставляя его следить за «интригой» произведения и за увлекательным общением исполнителей между собой. Не могу не сказать о самом главном, на чем строится общение музыкантов – звук! Игра в бисер, игра в звук. Желание услышать и воплотить тонкую звуковую материю – что может быть важнее!

А какие произведения Вы еще не исполняли, но хотели бы исполнить? Есть ли у Вас какая-то профессиональная мечта?

Конечно, есть. Во-первых, исполнить то, что уже выучили (но помешал карантин) с ансамблем «Солисты Рязани» - два квинтета и программу с Сергеем Мунинкиным. Во-вторых, то, что играли в проекте, исполнить перед слушателями в зале. В-третьих, буду очень рада, если музыканты будут приносить ноты с желанием выучить, вспомнить, одним словом, поиграть.



Возврат к списку