- Галина Павловна, в Вашей семье песня всегда была в почете. Расскажите о Ваших семейных музыкальных традициях.

- У меня отец пел, мама пела, и родня по маминой линии – тетки мои. От родителей мне достался голос с довольно широким диапазоном: я и низы беру, с мужчинами распеваюсь, когда хорошее самочувствие, с первыми сопрано могу нормально распеться.

Папа был тенор – он высоко пел и играл на гармошке. А вот голос мамы – альт. И вот когда они вместе затянут… Хорошо было. Например, они сценку разыгрывали вот такую (поет за всех персонажей на частушечный манер).

Папа: «Если б был я завскладом, я б всем складом управлял!»

Мама: «Если б я тебя любила…»

Папа: «…сахарку б на бражку дал!»

Мама: «Неужели?»

Папа: «В самом деле»

Мама: «Быть не может!»

Папа: «Вот те раз!»

Вместе: «Мы давно с тобой не пели, пропоем давай сейчас».

Было здорово, задорно!

- Это было домашнее музицирование, или они где-то выступали?

- Папа не выступал, а вот мама и ее сестры, уже когда они в возрасте были, пели в самодеятельности. Мама с младшей сестрой Галей выступали в костюмах, на конкурсы самодеятельности ездили. Даже сейчас, когда я к маме приеду (они живет в Белгородской области), предлагаю: «Давай споем?» «Давай». И затянем: я – верх, она – низ. Душевно, хорошо!

- А Вы в каком возрасте петь начали?

- Сама я с пяти лет пою. Бывало, праздник дома, застолье, и меня зовут петь. А я застенчивая была и перед всеми петь смущалась. И в такой момент говорила: «А давайте я за дверью петь буду, а вы подойдете и послушаете». Так что пела с детства.

Еще у меня с детства был организаторский запал. Бывало, соберу маленьких детишек, песни с ними разучу, и мы делали концерт. Я их представляла как ведущая, и мы пели разные песенки, например, «Светит месяц, светит ясный».

В детстве я хотела быть актрисой театра и кино. Помню, в школе нам дали задание сделать рисунок «Кем бы вы хотели быть?». Уже спустя годы, на выпускном вечере, учительница нам показывала эти рисунки. Я его до сих пор помню. Вот как артистку кино изобразить в рисунке? Никак, по сути. И я нарисовала артистку на сцене в длинном платье с микрофоном в руке. Так что моя бурная фантазия воплотилась в жизнь. Мечты сбываются!

- Была ли какая-то знаковая песня, песня-символ, которая какое-то определенное значение в истории семьи имела? Что любили в семье петь?

Есть такая. Меня мама научила песне, которую я пела на прослушивании в Рязанский хор. Она понравилась Евгению Григорьевичу Попову, и он хотел ее с хором разучить. Но, к сожалению, так и не довелось. (поет) «Рано ты, калинушка, рано расцвела, рано меня маменька замуж отдала…».

Почему именно этой песне меня мама научила? Мама выросла в многодетной семье. У них в семье было четверо детей: двое было от деда Семена, который ушел на фронт и без вести пропал, а двое младших – от второго брака бабушки. И вот бабушка двоих младших, мою маму и тетю Веру, почему-то не очень любила. Поэтому, видимо, эта песня маме запомнилась с того времени, и она ее мне постоянно пела.

Еще мы любили и любим по сей день петь украинские песни.

- А как Вы попали в Рязанский русский народный хор?

- Мы жили тогда в Казахстане. После окончания школы в городе Аркалыке я отучилась на фотографа, а сразу после этого поехала в Рязань на прослушивание в хор. В Казахстане я вела довольно активный образ жизни: и в театральный кружок ходила, в ВИА «Молодость» пела, и дуэтом выступали с директором профтехобразования Верой Ивановной Акимовой. Собственно, она сказала мне: «У тебя голос хороший, красивый, поэтому пробуйся куда-нибудь». Я ответила ей, что хочу петь в каком-нибудь профессиональном народном хоре. Она написала мне характеристику, нашла адреса всех народных хоров, которые в нашей стране были. Я приложила фотографии и отправила письма по всем хорам. Первый вызов пришел из Рязани. У меня сохранилась эта телеграмма. И я поехала.

В Рязани меня встретил Валерий Сергеевич Рогов, директор хора (он сам некогда был артистом хора). Потом пришел Евгений Григорьевич Попов. Я спела две песни: «Рано ты, калинушка…» и «Ой грибы-грибочки» из репертуара Людмилы Зыкиной. Евгений Григорьевич сказал: «Ну, орельчик, все, берем тебя».

- В каком году это было?

- Я пришла в хор в 1984 году. В этом году, 20 июня, будет 36 лет.

- Каким Вам запомнился Евгений Григорьевич Попов?

- Он такой красивый мужчина был! Стройный, высокий, с кудрявыми волосами, зачесанными назад. Хоть он был и в возрасте, но очень приятной наружности. Он ко всем всегда обращался на «Вы». Придешь на работу, а он уже на месте. Поздоровается: «Ну как, орельчик, здоровье, как голосочек?» Евгений Григорьевич был очень начитанным человеком, человеком больших знаний. Бывало, всю ночь читал, а наутро придет и начнет нам рассказывать о книжке.

Евгений Григорьевич поощрял то, чтобы в хоре артисты объединялись в семьи. Он считал, что это залог стабильности коллектива. Ведь текучка кадров – это много дополнительной работы: заново учить партии с нуля, вводить новичка в танцевальные номера. А когда коллектив постоянный, остается только что-то вспомнить, подшлифовать, и все идет дальше.

Евгений Григорьевич поддерживал довольно строгую дисциплину в хоре. Если даже и говорили что-то на репетициях, то старались говорить так, чтобы не шевелились губы. Но он все равно это замечал и начинал читать мораль.

- Что отличает Рязанский хор того времени от Рязанского хора дня сегодняшнего?

Сегодня Рязанский русский народный хор старается в ногу идти со временем. Я считаю, что это правильно. Например, раньше мы на сцене статично стояли. А сейчас мы танцуем, двигаемся по сцене. Сейчас, конечно, меньше стало соло и дуэтов. На самоизоляции мы теперь пишем видеоролики. Для меня это новинка. Получается, что я учусь вместе с молодыми. Я стараюсь не отставать от них, что-то спрашиваю.

Светлана Валентиновна Сухова делает хорошие, разнообразные программы. Репертуар имеет много направлений. Вот, например, сценическая кантата «Притча». Это очень тяжелое произведение. Мы никогда не пели так, что все партии ведут разные мелодические линии. Мне очень нравилось. Были, конечно, моменты, когда все хватались за голову от сложности.

Или, например, программа вместе с Денисом Шаповаловым, когда мы на сцену вышли в джинсах и майках. Такое разнообразие – это хорошо. Рязанский народный хор может все.

- Не секрет, что в Рязанском русском народном хоре поет и Ваш сын – Сергей Рудик. Как Вы отнеслись к тому, что он пошел по Вашим стопам? Помогали ли ему в профессиональном пути?

- Сергей вообще до 11 класса школы не пел. Не было у него тяги к пению. Но после Нового года, когда оставалось полгода до окончания школы, он говорит мне, что хочет петь. Попросил меня найти ему педагога. Мне пришлось попросить Александра Михайловича Надейкина взять его к себе в ученики. Он стал с ним заниматься, потом уже Сергей поступил к Александру Михайловичу в музыкальное училище.

У нас с Сергеем голоса сливаются, поэтому иногда мы с ним вместе поем. Вот дочка у меня не поет. Не пошло у нее развитие в музыкальную сторону. А у Сережи голос красивый.

Иногда я ему стараюсь давать советы. Но он же мать не слушает! Он лучше у кого-то мнение спросит, то же самое услышит в ответ, чем материнский совет. Так что не воспринимает он меня как педагога (смеется).

- Вы также являетесь постоянной участницей программ музея традиций «Рязанские хоромы». Как Вы считаете, нужны ли такие знания современному человеку? Сможет ли он их как-то применить сейчас, или эти знания останутся своеобразным историческим артефактом на музейной полке?

Это очень хорошее направление. Людям нравится: и старшим, и младшим. Это все проходит в интерактивной форме. Многому можно из традиций научиться. Например, когда мы ведет программу «Маслина не напраслина», Алексей рассказывает о правилах кулачного боя. Дрались же ведь всегда. И сейчас дерутся, но жестоко. В интернете же много видео, как целая банда на одного нападают. А мы стараемся рассказать на примере кулачного боя о том, как можно делать, а как нельзя. Что нельзя бить ниже пояса, нельзя одного бить группой… Взрослые, когда уходят, благодарят за наши рассказы. Ведь, повторюсь, дети не всегда родителей слушают. А когда они слышат это от кого-то со стороны, тем более от артистов, то информация больше запоминается.

- А на свадьбах, которые Вы организовываете, используете традиционные ритуалы?

- Я стараюсь организовывать свадьбы обрядово. Чтобы молодые воспринимали свадьбу не как формальность, как праздник, где все пьют и танцуют. Чтобы они помнили свои корни. Когда идет обряд дарения, я всегда первое слово даю бабушкам и дедушкам. И рассказываю притчу о дереве, которому надоело стоять на одном месте. И, сбросив корни, оно засохло. А ведь корни наших фамилий откуда? От наших бабушек и дедушек.

Также зажигаю семейный очаг, чтобы молодые понимали, что создание семьи – это не оплаченный праздник в красивых костюмах. Но я стараюсь это делать тактично.

- Вы – катастрофически творческий человек. Помимо творчества на работе, и в повседневной жизни не можете без него. Это касается Вашего хобби – создания кукол. Откуда оно пошло? Есть ли у них свои поклонники?

- Однажды в интернете я увидела куклы, сделанные из фоамирана. И как раз на носу было 23 февраля, нашим мальчишкам в хоре надо было готовить подарки. Мы же любим, чтобы это было нечто эксклюзивное. Я предложила сделать такие куклы. И у каждого был свой образ по его интересам. Вот, например, Владимир Ивашкин – рыбак. Стас Ивкин – банщик. Вову Рогулина я делала с микрофоном и в концертном смокинге. Сережка Рудик, сын мой, он - футболист. Я сделала его в шортиках и майке с мячом. И так далее. Они радовались, как дети, когда увидели эти куклы! Оттуда увлечение и пошло. Теперь кому-то в подарок сделала, делаю и на заказ.

Возврат к списку